В самом сердце Римской империи, в эпоху, когда власть измерялась умением выживать и подчинять, бывший гладиатор Ашур, пройдя через ад арены и унижения рабства, сумел не просто вырваться на свободу, а захватить бразды правления в самой школе, где когда-то был лишь собственностью. Его путь от орудия для увеселения толпы до хозяина жизни и смерти других гладиаторов – это история холодного расчета и неутолимой жажды признания, выходящего за рамки простого богатства. Приобретя школу, Ашур не стал довольствоваться традиционными кровавыми спектаклями, которые уже не могли удивить пресыщенную римскую публику. Его ум, отточенный в боях, искал новый, доселе невиданный способ покорить город, заставить его говорить о своем предприятии с трепетом и восторгом. И этот способ он нашел в союзе с женщиной, чья свирепость на арене не уступала его собственной былой славе. Объединившись с безжалостной и искусной гладиаторшей, Ашур задумал и воплотил в жизнь нечто, что должно было перевернуть представление о зрелищах. Их совместное творение – новый вид кровавых представлений – сочетал в себе невиданную жестокость, театральную изощренность и опасность, граничащую с безумием. Эти спектакли быстро стали сенсацией, привлекая толпы плебеев, жаждущих острых ощущений, и принося Ашуру баснословные доходы. Однако эта популярность среди простого народа обернулась серьезной угрозой. Новые игры, вышедшие из-под контроля традиционных устроителей и поправшие неписаные правила аристократической забавы, вызвали глухое раздражение, а затем и открытое недовольство римской элиты. Патриции и сенаторы увидели в успехе выскочки-вольноотпущенника не только дурной вкус и угрозу общественным нравам, но и опасный вызов своему авторитету. Ашур, стремясь к славе и власти, невольно вступил в игру, ставки в которой были неизмеримо выше, чем жизнь любого гладиатора, и где его противниками были не вооруженные рабы на песке, а самые влиятельные люди Рима, для которых он навсегда оставался бывшим рабом, осмелившимся бросить тень на их мир.