В тихом, ничем не примечательном городке, где каждый день протекал размеренно и предсказуемо, произошло событие, в корне изменившее жизнь всего сообщества и оставившее после себя зияющую пустоту, полную неразрешимых вопросов. Ровно в одну из ночей семнадцать детей, учеников одного младшего класса, словно по незримому сигналу, покинули свои постели и ушли из родных домов. Их исчезновение было абсолютным и одновременным, что исключало возможность случайного совпадения или детской шалости. В считанные часы тихие улочки наполнились отчаянием и ужасом, а в домах, где еще вечером звучал детский смех, воцарилась гнетущая тишина. Особую мистическую и трагическую окраску ситуации придавал один единственный факт: в классе, откуда пропали все, остался лишь один мальчик. Его присутствие, его непричастность к общему исчезновению стали необъяснимым контрастом, живым укором и одновременно самой загадочной деталью во всей этой мрачной истории. Почему именно он был избран или, наоборот, оставлен? Этот вопрос не дает покоя как следователям, так и охваченным горем жителям. Прошел уже целый месяц с той роковой ночи, но расследование зашло в абсолютный тупик. Полиция, перевернувшая город и его окрестности, не нашла ни единой материальной зацепки: ни следов, ни личных вещей, ни свидетельств посторонних людей или транспортных средств. Семнадцать детей растворились в воздухе, не оставив после себя ничего, кроме памяти и нарастающего в обществе чувства безысходности. В этой атмосфере всеобщего горя и беспомощности естественным образом начал искать выход родительский ужас. Взоры безутешных матерей и отцов, отчаянно ищущих хоть какое-то объяснение, логичную причину катастрофы, постепенно обратились к единственному новому элементу в жизни их детей. Им стала недавно прибывшая в школу классная руководительница, чье появление на педагогическом горизонте хронологически совпало с чередой странных событий, предшествовавших исчезновению. Родители, связанные общим несчастьем, начали припоминать едва уловимые изменения в поведении детей, их тихие разговоры о новых, необычных играх или уроках, легкую отстраненность, которую теперь, сквозь призму трагедии, стали интерпретировать как зловещие признаки. Хотя прямых доказательств ее вины нет и быть не может, в сердцах людей укоренилось глубинное, почти инстинктивное убеждение, что эта женщина, со своей спокойной улыбкой и проницательным взглядом, каким-то непостижимым образом является ключом к разгадке. Она становится центром немого обвинения, живым воплощением той тайны, что забрала их детей, превращаясь в мишень для накопленной боли и страха, в то время как настоящая судьба семнадцати пропавших мальчиков и девочек продолжает оставаться покрытой непроницаемым мраком, бросая вызов любым логическим построениям и оставляя город в состоянии перманентной, необъяснимой скорби.